ЗАГАДКИ И ТАЙНЫ ХХ ВЕКА

ТАЙНЫ ВОЙНЫ

...60 лет назад, в октябре-ноябре 1941 года, начинались главные сражения на подступах к Москве. Решался вопрос: быть ли нашей столице. Адольф Гитлер собирался сровнять ее с землей. От исхода битвы под Москвой многое зависело на всей планете. С сотрудником Института военной истории Министерства обороны РФ, участником войны, полковником Борисом Невзоровым беседует писатель Борис КАМОВ.

– Иосиф Виссарионович не любил вспоминать катастрофу под Вязьмой. А потом не любил вспоминать, что победой под Москвой мы обязаны Жукову.

– По документам и воспоминаниям контрразведчиков, Москва и Подмосковье в первые месяцы войны были наводнены немецкими шпионами и диверсантами-профессионалами. Около трехсот агентов было поймано и расстреляно. При этом в Москве не зафиксировали ни одной диверсии на предприятиях, железнодорожном транспорте, не сорвались поставки для фронта. Как вы это объясните?

– Объясняя причины наших неудач в первые месяцы войны и, в частности, во время Московской битвы, вы говорите о слабости советского командного состава всех уровней – от сержантов до генералов.

– Да. Но первопричиной стал запрет Сталина приводить в боевую готовность приграничные войска. Сказался “фактор внезапности”, который привел к большим потерям вообще и кадровых командиров в частности.

– Могли бы вы четко объяснить механизмы, которые привели к катастрофе под Вязьмой? Ведь Жуков писал: когда началась битва под Москвой, там было достаточно сил, чтобы выстоять, не подпустить немцев так близко к столице.

– Это продолжение разговора о кадрах. Аппарат Генерального штаба, Ставка допустили грубейшую ошибку в определении направления главных ударов противника. Посчитали, что это будет смоленско-вяземское направление, вдоль Минской автострады. Здесь были сосредоточены главные силы Западного фронта, они включали 344 танка, множество орудий и так далее. А противник нанес удар в направлении Духовщина – Вязьма, это на 80 – 90 километров севернее. У наших там было 19 танков, а у противника – 591. Вот их танки и пробили брешь на стыке двух армий. Стыки – всегда слабое место. Враг прорывает оборону и быстро выходит в тыл нашим войскам. Но и это не все. Плохо работали головы.  

Западным фронтом командовал генерал Конев. Разрабатывая план предстоящих операций, командующий 16-й армией Константин Рокоссовский предусмотрел и порядок грамотного отступления – если принудят обстоятельства. А Конев заявил: “Решение не утверждаю! Ни шагу назад!”  

Когда, окружая наши войска, на тылы обороны фронтов начали выходить сотни немецких танков, следовало спасать людей. А их держал на месте приказ: “Ни шагу назад!” С приказом на отход опоздали не столько генералы Конев и Еременко, сколько сам Сталин. Без его разрешения войска не могли оставить позиции. Его команда на отход поступила, когда немцы были уже в 20–30 километрах от Вязьмы, а наши – в 100–110 километрах. Сколько требовалось на отход нашим стрелковым дивизиям и сколько немецким танковым, чтобы замкнуть кольцо окружения?

– Но ведь Конев уже достоверно знал, что Ставка ошибается: он ежедневно получал донесения своей разведки. Почему же он “беспрекословно сосредоточил свои главные силы не там, где требовала обстановка, а где указал ему сам Верховный”? На мой взгляд, он повторил преступление генерала Ф.И.Голикова, начальника Разведывательного управления Генштаба, который в канун войны скрывал от Сталина, что Гитлер со дня на день начнет боевые действия.

– Вы слишком резко ставите вопрос. Здесь проявился трагизм, если угодно, психологической ситуации той поры. Конев был относительно молод – сорок три года. С одной стороны, он подражал Сталину – отсюда его грозные формулировки: “Ни шагу назад!” Свято ему верил, даже вопреки фактам, которыми располагал. С другой – панически Сталина боялся. Все это имело катастрофические последствия. Жуков позже писал в частном письме, что, вступая в командование разоренным Западным фронтом, он принял “от Буденного – штаб и 98 человек, от Конева – штаб и два запасных полка”.

– Был случай, когда Жуков о т м е н и л приказ Сталина. Гитлер за такие поступки изгонял генералов из армии без выходного пособия. Сталин мог расстрелять.

– Вы имеете в виду конфликт, когда заместитель Жукова, генерал Рокоссовский, напрямую обратился в Генштаб с просьбой разрешить отвести 16-ю армию на 40 километров в глубь нашей обороны. Генштаб разрешил, что означало: дал согласие Сталин. А Жуков с отводом не согласился и отступать Рокоссовскому запретил.  

Нужно отдать должное мудрости Георгия Константиновича. Он сделал вид, будто недоволен тем, что Рокоссовский нарушил субординацию. “Командую войсками фронта я!” – написал Жуков. Во всем остальном его заботила ситуация на передовой. Отвод 16-й армии мог обрушить и без того не очень прочную систему обороны. Это позднее стало очевидно и Сталину. Вот почему неслыханную дерзость Жукова Верховный оставил без последствий.

– Многие считают, что в сражении за Москву Жуков проявлял безжалостность к солдатам.

– Георгий Константинович был человеком суровым и сложным. И на него наложило свою печать время. Сохранились приказы с резолюцией Жукова “Расстрелять!”. Но я располагаю и другой информацией. При Коневе, Буденном и Еременко, пока они командовали войсками Западного, Резервного и Брянского фронтов, мы теряли до 83 тысяч бойцов в день! А при Жукове потери снизились до четырех-пяти тысяч в день. Тоже немало. Но все же раз в двадцать меньше.  

Вообще судьба Георгия Константиновича трагична. Почти все годы после войны он провел в опале. А его, как личность, нужно было изучать. Главный “производственный” секрет Жукова состоял в том, что он обладал способностью мысленно перевоплощаться в немецких генералов, представлять себя на их месте, их глазами видеть поле будущих сражений и предугадывать их вероятные шаги.  

Важнейшим для результатов Московской битвы стало пришедшее к Жукову решение, не теряя времени, перейти от обороны к наступлению.

– А что было бы, если б Жуков этот момент упустил?

– Советское командование использовало бы возникшую паузу для сосредоточения резервов, а противник – для того, чтобы закрепиться на занятых рубежах, дать отдых войскам, пополнить их и подтянуть дальнобойную артиллерию. Все это привело бы к катастрофическим для Москвы последствиям.  

При столь незначительном удалении передовой Москва пострадала бы от огня немецкой артиллерии. А если бы возобновилось немецкое наступление, она стала бы ареной боев, которые превратили бы ее в развалины.  

– В чем же уникальность Московской битвы?

– Во многом. Начну с такой цифры. В налетах на Москву участвовало 7202 немецких бомбардировщика. Они разрушили 1500 жилых домов, промышленных и культурно-административных зданий. Много это или мало? Доля разрушенных строений составила всего два процента от общего количества зданий. В границах Большого Лондона количество разрушений было больше в 27 раз. В Берлине – до начала его штурма советскими войсками – в 30, в Токио – в 491 раз больше. Так сильна была противовоздушная оборона Москвы.  

Все мы наслышаны о грандиозных битвах и военных кампаниях. Я же сейчас приведу цифры, которые появляются в печати впервые. Эти данные я получил в результате многолетних поисков и собственных расчетов.

В Арденнской операции вермахта, которая в свое время наделала столько шуму, участвовало всего 333 тысячи человек.

Наступление союзников в Италии – 1 780 000.

Фалезская операция англо-американских войск в Северной Франции – 2 100 000.

Приграничные сражения в Советском Союзе в первые дни войны – 4 000 000.

Сталинградская битва – 3 906 000.

Курская битва – 4 000 000.

Столкновение группировки западных войск и армий вермахта в конце войны – американцы, англичане, французы, канадцы, поляки, датчане – участвовало 6 млн. 931 тысяча человек.

Берлинская операция – 3 500 000.

В сражениях под Москвой с обеих сторон участвовало семь миллионов сто семьдесят тысяч человек.  

Цифра не окончательная. Данных по численности некоторых частей я еще не нашел.

Потери убитыми в Московском сражении с нашей стороны – 1 284 600 человек; с немецкой – 615 000.

Конечно, наши потери были огромны. Но огромными, по западным масштабам, были и немецкие. Достаточно сказать, что американцы за всю Вторую мировую не досчитались 300 тысяч солдат. Французы, итальянцы – по 200 тысяч.

– Каков же главный итог Московской битвы?

– В войнах ХХ века не было сражения, сравнимого с московским по количеству участников. Москва была центром тяжести кампании. Битва за нее носила характер генерального сражения.

Впервые в истории всей Второй мировой войны движение гитлеровских армий было остановлено. Мгновенно возрос авторитет Советского Союза в глазах наших союзников и всего мира.

От планов вступления в войну на стороне Германии отказались Япония и Турция. Улучшилась оперативная обстановка не только на советско-германском фронте, укрепились позиции англичан на Средиземноморье.  

Победа под Москвой послужила сигналом для начала сопротивления и партизанского движения на всех европейских территориях, оккупированных гитлеровцами.