Следователь. Но у него было несколько собак. Оставались они в бункере? Это важно для восстановления полной картины.

Мюллер. Да, Действительно он держал собак. Не все овчарки, были и декоративные породы. Их всех потом уничтожили.

Следователь. Ладно... Последнее имя: Манциали, кухарка.

Мюллер. Она осталась. Гитлеру нравилась эта женщина, но я убедил его, что чем меньше будет с ним людей, тем безопаснее. Я видел ее в бункере уже после того, как Гитлер уехал. Понятия не имею, что с ней стало.

Следователь. Удивляюсь, отчего в вашем списке нет Шпеера. Он ведь тоже ходил в друзьях у Гитлера.

Мюллер. Да, Гитлеру он нравился, но Шпеер шел своим путем, и фюрер понимал это. Вам следует прочитать, что говорил Шпеер на суде в Нюрнберге, и вы поймете, о чем я говорю. Шпеер не числился среди своих.

Следователь. А что вы скажете о полковнике Баумбахе? Знал он что-либо о ваших планах?

Мюллер. Гитлер поручил ему отвечать за все полеты. Баумбах был известным пилотом на бомбардировщиках, очень преданный Гитлеру человек, ему можно было вполне доверять. Кстати, сам он не доверял Шпееру, о чем предупреждал Гитлера.

Следователь. Вернемся к двойнику. Русские обнаружили его в саду, как вам известно, закопанным в землю. Так ведь? Как он оказался там?

Мюллер. Потому что был мертв.

Следователь. Об этом я догадался. Но как он умер?

Мюллер. Вы же читали российские документы. Он умер от пули в голову. Выстрел был сделан из пистолета малого калибра.

Следователь. Он убил себя сам?

Мюллер. Нет.

Следователь. Кто убил его?

Мюллер. Я затрудняюсь припомнить. Такая была суматоха.

Следователь. Но вы знали о том, что его застрелили?

Мюллер. Конечно, я помогал закапывать его. Должен сказать, это было рискованное предприятие: русские бомбили вовсю и каждую минуту можно было получить кусок железа в голову.

Следователь. Он знал, что его застрелят?

Мюллер. По-видимому, нет. Полагаю, он надеялся, что его отправят из Берлина в качестве фальшивой приманки.

Следователь. Вы поддерживали в нем эту надежду?

Мюллер. Я обсуждал с ним положение, пытаясь излишне не травмировать его. Пожалуй, вы определили правильно мое поведение... Между прочим, перед тем как убить, ему дали наркотики. Вы понимаете, какие бы возникли проблемы, если бы он был захвачен живым.

Следователь. Если Гитлера так тщательно охраняли в это время, как вы рассказывали, как мог он выйти из канцелярии, сесть в самолет абсолютно никем не замеченный?

Мюллер. Вы поняли бы, если бы слушали внимательно. Начнем с того, что из бункера было два выхода - один через канцелярию и второй в сад. Персональный бункер Гитлера находился на более глубоком уровне, и только в нем имелся запасной выход. Окружающие привыкли к тому, что фюрер по вечерам поднимается по лестницам с собакой, чтобы погулять с ней в саду. Конечно, сад усиленно охранялся, по ночам туда выпускали сторожевых псов, но, когда Гитлер выходил на прогулку, там гасили все огни и убирали собак. Так делалось на короткое время, и отвечал за это и вообще за охрану Раттенхубер. Таким образом, как я уже сказал, ночные прогулки Гитлера были делом обычным. В тот, последний, раз он вышел из бункера в сад со своей собакой через запасной выход, а вернулся обратно уже его двойник, тоже с овчаркой, но с другой, которую взяли с псарни. Все это происходило в моем присутствии, так что, можете быть уверены, я ничего не выдумываю. Нашего двойника после этого мы ограждали почти от всех контактов. Геббельс и Линге были в этом надежными помощниками. Помню, Борман сказал мне с озабоченным видом: "Фюрер странно выглядит, Мюллер. Не похож на себя. Уж не было ли у него удара?" Я ответил, что мне так не кажется. Борман продолжал настаивать, что нам всем нужно отправляться на юг, и как можно скорее, на что я отвечал, что вертолет готов к полету и в любое время может приземлиться в саду и всех забрать. Он этому верил, потому что хотел верить. Вдали от Гитлера он стал выглядеть как обыкновенный напуганный человек, начал, видимо, понимать, как много людей его ненавидит, и боялся за свою жизнь. Честно говоря, причины на то у него были, и достаточно веские.

Следователь. Вы уверены, что Борман мертв?

Мюллер. Еще раз уверяю вас, что мертв.

Следователь. Что можете вы сказать о свадьбе Гитлера с Евой Браун, состоявшейся в бункере?

Мюллер. Сплошной театр. Регистрировал какой-то мелкий чиновник из фольксштурма, и он... с ним вскоре что-то случилось. Он погиб. Тех, кто присутствовал, тоже уже нет: либо уехали, либо умерли.. Геббельс, Борман, Кребс... Подписать эту бумажку мог любой. И дату можно было поставить какую угодно: хоть 20-е, хоть 29 апреля.

Следователь. Что стало с личными секретаршами Гитлера?

Мюллер. Одна из них была молода и глупа, а та, что постарше, очень предана хозяину. Первую ничего не стоило обмануть, а вторая, если и знала, никогда ничего не скажет.

Следователь. Но вы все-таки опасались, что пусть гораздо позднее, но кто-то из обслуги расскажет о вашей операции? Ведь почти все они сидят в тюрьме у русских.

Мюллер. Время играло на нас. Кроме того, даже такие близкие к Гитлеру люди, как Линге и Раттенхубер, достоверно не знали, куда он направился.

Следователь. Как, по-вашему вопрос о судьбе Гитлера можно считать открытым?

Мюллер. Вот что я вам отвечу. С точки зрения полицейского сыщика, каковым я когда-то являлся, дело обстоит довольно просто. Вы же смотрите на вещи как офицер разведки, а может, как историк, не знаю, и для вас это все сложнее. Мы создали двойника, одели его в мундир Гитлера, потом пристрелили и похоронили там, где он наверняка будет найден. Так зачем теперь забивать себе голову вопросами, жив Гитлер или умер? Мы провели свою операцию с единственной целью: скрыть тот факт, что Гитлер остался жив и покинул Германию. Вам понятно это?

Следователь. В вашем ответе есть логика.

Мюллер. Это самый простой ответ... Кстати, скажите, почему русские не нашли в саду канцелярии еще чьих-то трупов? Почему не обнаружили генерала Фегеляйна, которого, как считают, Гитлер приказал застрелить? Да просто потому, что трупов там не было. У вас наверняка есть свой источник в советской разведке, который поставляет вам различную информацию. Я только что закончил читать эти донесения. Интересно, для кого они предназначены: для вас или для высшего начальства? И что содержат специально состряпанную ложь, чтобы рикрыть собственную неумелость, или всю правду, которую они способны изложить?.. Ни одного тела не найдено! А? Как вам нравится? Но почему? Почему надо скрывать что-то, если нашли? Почему не представить на всеобщее обозрение труп того же Фегелайна с дырками в голове? Или Гитлера? Или его жены? Можно изобретать десятки причин и резонов, но в конце концов лучшим из ответов является самый простой. Я вам дал его. Конечно, он может не удовлетворить историка или офицера разведки, которые обожают казаться умнее всех на свете, но это не означает, что он неправилен. Надо бы поручить полицейским детективам писать историю. Она будет, возможно, не такой захватывающей, но во всяком случае куда более точной. Опирающейся на реальные факты.

Следователь. Размышления, наверное, тоже не всегда вредны.

Мюллер. Они лишняя трата времени вашего и моего. Нужны исключительно факты.

Следователь. Тогда разрешите спросить вас о факте. Куда отправился Гитлер?

Мюллер. В Испанию, в Барселону.

Следователь. А потом? В Южную Америку? Или остался в Испании?

Мюллер. Вполне возможно. Франко мог оказать ему помощь. Во всяком случае, до той поры, как об этом разнюхают. Вы должны бы знать все это лучше, чем я. Последний раз, как я уже говорил вам, я видел его в саду рейхсканцелярии. После этого ничего о нем не слышал и не могу сказать, что с ним случилось потом. Я выполнил свои обязательства, сдержал слово и теперь имею право думать о себе и о своей семье.

Следователь. Но, по крайней мере, у вас есть хоть какое-нибудь предположение, что с ним могло случиться впоследствии?

Мюллер. Послушайте меня. Гитлер отправился в Испанию. Я достоверно знаю, что его самолет благополучно приземлился там. И это все. Мое мнение о дальнейшем ровно ничего не значит. Я могу предполагать, что ваши люди обедали с ним на прошлой неделе.

Следователь. Это оскорбительное предположение. Если бы мы поймали его, то предали бы суду. Но мы не знаем, где он и есть ли он вообще на земле.

Мюллер. Может быть, да, а может быть, и нет. Во всяком случае он не попал ни к вам, ни к русским, а просто исчез. Испарился. По мне, если он даже умер в своей постели через месяц после исчезновения, тут есть о чем порассуждать. И я не согласен с тем, что высказанное мною предположение оскорбительно. Ваши люди моют руки в самых разных водах, и мы оба знаем, о чем я говорю. Хотите обсудить со мной здесь и сейчас этот вопрос для вашего отчета?

Следователь. Никому в данное время не интересны эти оскорбительные выпады. Хотя прояснить кое-что необходимо.

Мюллер. И вы сделали это?

Следователь. В общем, да... Но прежде чем закончим разговор, хочу задать вам еще несколько совсем коротких вопросов, которые должны подытожить... Вы согласны?

Мюллер. Продолжайте.

Следователь. Итак, вы безоговорочно утверждаете, что, насколько вам известно, Адольф Гитлер покинул Берлин 22 апреля 1945 года. Верно?

Мюллер. Именно так. Я категорически утверждаю, что, насколько мне известно, он покинул Берлин именно в этот день, живой и невредимый.

Следователь. И отправился в Испанию? В Барселону, насколько вы знаете?

Мюллер. Да, именно так.

Следователь. Вы также утверждаете, что его двойник оставался в канцелярии после отлета Гитлера?

Мюллер. Да.

Следователь. И этот человек был убит выстрелом в лоб?

Мюллер. Да, в самую середину лба.

Следователь. Можете вы назвать калибр оружия, из которого был произведен выстрел?

Мюллер. Насколько мне известно, двойник был убит единственным выстрелом, произведенным из полицейского пистолета системы "Вальтер ППК", калибр 7, 65 миллиметра. Пуля осталась в голове.

Следователь. Что вы знаете о смерти генерала СС Германа Фегеляйна в период между 20 и 29 апреля 1945 года?

Мюллер. Лучше сформулировать вопрос таким образом: что я знаю о смерти Фегеляйна в Берлине в этот период?

Следователь. Да, именно так.

Мюллер. Ответ: я ничего не знаю об этом.

Следователь. Насколько вам известно, генерал Фегеляйн покинул Берлин? Так?

Мюллер. Насколько мне известно, да.

Следователь. И последний, наиболее важный вопрос: Мартин Борман мертв?

Мюллер. Насколько мне известно, нет. Как я предполагал, он был каким-то образом связан в это время с личным врачом Гитлера Штумпфеггером, но никакихфактов и доказательств у меня нет. Однако позвольте добавить следующее: если бы Мартин Борман остался жив и уехал в Испанию, я бы сразу узнал об этом. Однако после падения Берлина я ничего не слышал о Бормане и полагаю, что он мертв. Быть может, это не так, но я придерживаюсь своего мнения. Больше мне нечего сказать.

Следователь. И в заключение: какова судьба пленок, взятых вами из личного архива Гитлера?

Мюллер. Они все у меня. Гитлер велел мне сохранить их для него.

Следователь. Склонны ли вы показать их нам?

Мюллер. Ни при каких обстоятельствах.

Следователь. Тогда наша беседа закончена. Благодарю вас за вашу любезность, генерал.

Мюллер. Не стоит благодарности.