...Олег Пеньковский - сын царского офицера, сражавшегося против большевиков во время гражданской войны в России (1917-1920), Пеньковский окончил артиллерийское училище и в 1939 году стал командиром Красной Армии. Принимал участие в советско-финской войне (непродолжительное время - в январе 1940 года). Во время нападения Германии на Советский Союз в июне 1941 года работал в Москве в политорганах Красной Армии. Именно тогда Пеньковский впервые соприкоснулся с разведывательной работой. Добровольцем ушел на фронт и служил в 1944-1945 годах в противотанковых частях. Сразу же после войны женился на дочери генерала. В 1948 году Пеньковский окончил двухлетний курс обучения в Военной академии им. Фрунзе, где овладел английским языком, и был направлен в Военно-дипломатическую академию для прохождения подготовки в области стратегической разведки.

В 1955 году Пеньковского отправили в Турцию на должность помощника военного атташе. Обидевшись на несправедливое, по его мнению, отношение к себе со стороны своего начальника, Пеньковский тайно донес на него турецкой разведке. Но это были еще “цветочки” в сравнении с тем, что ему предстояло в будущем сделать для Запада. В 1958-1959 годах - учеба в Военной академии им. Дзержинского в Москве (курс подготовки офицеров-ракетчиков). Пеньковский рассчитывал вернуться в боевую часть, но был оставлен в ГРУ. Его планировали направить военным атташе в Индию, но “неподходящее” происхождение (антибольшевистское прошлое отца) напомнило о себе. и назначение получил другой (тут следует отметить, что тайный переход Пеньковского на сторону Запада во многом был обусловлен его обидой на несправедливое к себе отношение).

“В моем распоряжении имеются очень важные материалы по многим вопросам, которые представят для ваших правительств исключительный интерес, - говорилось в письме. - Я хочу немедленно передать вам эти материалы...”

Через некоторое время британской “Сикрет Интеллидженс Сервис” (МИ-6) стало известно, что Пеньковский обращался со своей просьбой к одному англичанину, имевшему связи в МИ-6. Сотрудники ЦРУ и МИ-6 долго ломали голову над тем, не является ли Пеньковский советской “подставой”. Ситуация усугублялась тем, что члены советской “Кембриджской пятёрки” к тому времени весьма глубоко внедрились в британские спецслужбы и, в частности, Гарольд (Ким) Филби, находившийся на подозрении у некоторых американских и британских контрразведчиков, мог выдать Пеньковского, если бы узнал о нем. В связи с этим американцы не очень доверяли англичанам, но в то же время не хотели задействовать для работы с Пеньковским свое посольство в Москве (госдепартамент США не одобрял использование своих дипломатических структур для проведения операций по линии разведки). В конце концов начальник управления тайных операций ЦРУ Ричард Хелмс принял решение, что ЦРУ и МИ-6 следует “вести” Пеньковского сообща. Тем временем Пеньковский передал британскому бизнесмену Гревилу М.Винну пакет, который тот доставил в посольство Великобритании в Москве.

Кураторы Пеньковского из ЦРУ и МИ-6 решили немного подыграть его самолюбию и сфотографировали его в форме офицера американской и британской армии с полковничьими знаками различия. ЦРУ присвоило ему кличку “Герой”, а МИ-6 - “Йога”. Пеньковский составил длинный список тех вещей, которые он хотел бы получить в подарок для себя, своей жены, детей и влиятельных друзей. Там было все, начиная от шариковых ручек, ремешков для наручных часов, 60-летнего коньяка и заканчивая дамскими золотыми часиками. “Как ваш солдат, я считаю, что в это тревожное время мое место на передовой, - отмечал Пеньковский в письме к директору центральной разведки США Аллену У.Даллесу. - Я останусь здесь, чтобы быть вашими глазами и ушами...”

“Кураторы” русского снабдили его фотокамерой, кассетами с пленками и инструкциями, а он возвращал проявленные пленки и документы, которые удавалось скопировать от руки. Пеньковский поставлял так много материалов, что в ЦРУ по ним работала специальная команда из 20 переводчиков и аналитиков. В МИ-6 с перефотографированными Пеньковским документами работали 10 человек. Некоторые материалы, касавшиеся планов и намерений советского военно-политического руководства, ЦРУ напрямую направляло президенту Кеннеди.

Осенью 1962 года, когда разразился Карибский кризис, американские самолеты-шпионы U-2 сфотографировали на Кубе стартовые ракетные позиции. Специалисты по дешифрованию аэрофотоснимков сравнили эти фотографии с материалами по советским ракетам средней дальности СС-4 (SS-4), предоставленными Пеньковским, и в результате в руки к президенту Кеннеди попали “неопровержимые доказательства” присутствия ракет на Кубе, которые он и привел в своем обращении к нации 22 октября. США и СССР оказались на грани ядерной войны.

Руководство ЦРУ было настолько уверено в том, что Пеньковский имеет доступ к информации высшей степени секретности, что даже передало ему специальные инструкции о подаче условного сигнала на тот случай, если советское правительство “вознамерится начать войну”. Пеньковский устроил тайник для важных сообщений в подъезде одного московского дома. 2 ноября 1961 года сотрудник ЦРУ в американском посольстве получил условный телефонный сигнал, означавший, что в тайник заложена срочная информация. Однако при попытке забрать ее оттуда этот сотрудник был схвачен четырьмя чекистами и официально арестован. Удостоверившись, что он обладает статусом дипломатической неприкосновенности, КГБ вынужден был отпустить его, и он покинул СССР. В тот же день в Будапеште был арестован Винн. Его доставили на самолете в Москву и посадили в камеру на Лубянке. Пеньковского арестовали еще раньше - 22 октября, - о чем западные спецслужбы не знали.

Дерябин, который одно время работал под началом тестя Пеньковского, редактировал распечатанные тексты бесед Пеньковского с представителями западных спецслужб в Лондоне и Париже. Затем заверенные в ЦРУ материалы были переданы бывшему автору журнала “Лайф” и редактору “Ньюсуика” Фрэнку Гибни, который в соавторстве с Дерябиным написал ранее книгу “Невидимый фронт” (“The Secret World”, 1959), a летом 1964 года готовил речи для президента Джонсона.

Получив заверения от представителя Совета Национально Безопасности в том, что книга послужит на благо “национальных интересов”, издательство “Даблдей” выпустило в свет “Бумаги Пеньковского” (“The Penkovsky Papers”, 1965). Книга стала бестселлером не только в США, но и в Великобритании, Франции, Германии, Швеции, Корее и Японии. Дерябина указали как переводчика, а об участии в этом проекте ЦРУ не было сказано ни слова. Лишь в предисловии к изданию 1982 года Гибни открыл истину.

“Хрущев часто хвастается советскими ракетами и всячески пропагандирует их. Зачастую новая модель еще только находится в стадии испытаний (которые, кстати, могут завершиться неудачей), а он уже тут как тут и кричит на весь мир о новом "достижении" советского военного ракетостроения! Общее стремление Хрущева и Политбюро ЦК заключается в том, чтобы любыми способами неустанно демонстрировать всем советское превосходство в ядерной области: запуском новых спутников, произведением очередных ядерных взрывов и так далее”.

В общей сложности Пеньковский наговорил информации объемом около 140 часов. Распечатка бесед составила порядка 1200 страниц текста. Он передал западным спецслужбам 111 кассет с отснятыми пленками. В отчете ЦРУ говорится, что это была “самая продуктивная и классическая тайная операция из всех, что когда-либо предпринимались ЦРУ или МИ-6 против СССР”. Но высказывались и другие, менее восторженные мнения. Так, шеф управления контрразведки ЦРУ Джеймс Дж.Энгелтон называл Пеньковского “ненормальным анархистом, который по какой-то одной ему известной причине делал все, чтобы втянуть нас в войну с Россией”. Примечательно, что во время первой встречи с группой сотрудников ЦРУ и МИ-6 Пеньковский предложил разместить в определенных местах в Москве тактические атомные заряды, которые он мог бы привести в действие в случае начала войны, чтобы разом ликвидировать видных советских руководителей. Кое-кем также высказывались сомнения в том, что Пеньковскому можно было верить. Но эти слухи рассеялись после того, как стала известна реакция советского руководства на его предательство. Так, начальник ГРУ Иван Серов был разжалован в генерал-майоры и уволен (по некоторым данным, он покончил с собой). Из ГРУ и КГБ выгнали в общей сложности около 300 сотрудников. Репрессивные меры коснулись даже командиров некоторых артиллерийских и ракетных частей.

“Информация, которую он добывал, а Винн передавал, несомненно, привела к самому страшному моральному унижению и поражению времен “холодной войны”: решению Хрущева убрать уже размещенные ракеты с Кубы”.

В книге “Шпион, который спас мир” (“The Spy Who Saved the World”, 1992) Дерябин и Джерольд Д.Шектер указывают, что наводку на Пеньковского мог дать Москве еще раньше другой советский шпион - Джордж Блейк. Дело в том, что Блейк работал вместе с Чарльзом Р.Чизгольмом в Берлине и мог поставить в известность русских о том, что тот является сотрудником МИ-6. Дерябин и Шектер утверждают, что КГБ взял под наблюдение Чизгольма и его жену сразу же после их приезда в СССР. В книге приводятся слова одного советского контрразведчика, пожелавшего остаться неизвестным:

“Дважды в конце 1961 и 1962 годов мы заметили, как миссис Чизгольм во время прогулок заглянула в подъезды жилых домов. А затем там появлялся нервный человек, который явно пытался установить, нет ли за ним слежки... Этим человеком был Пеньковский”.

в ДЕЛО ПЕНЬКОВСКОГО

в ШПИОНСКИЕ ТАЙНЫ

в ЭНЦИКЛОПЕДИЮ

в КАРТУ САЙТА