ШПИОНСКИЕ ТАЙНЫ 

СОКРУШИТЕЛЬ ТРЁХ ИМПЕРИЙ

НЕВЕРОЯТНАЯ ОДИССЕЯ

ЗНАМЕНИТОГО САМОУБИЙЦЫ

Итак, одно из звеньев этой интересной цепи - это официальная история о том, как в конце 1918 года с полуофициальным визитом в Москве побывал английский физик Чарльз Томсон Вильсон - изобретатель знаменитой “камеры Вильсона” (электронной трубки, созданной ученым для применения в первых телевизионных приёмниках). Впрочем, нобелевским лауреатом Вильсон стал только девять лет спустя после описываемых событий, а в 1918 году он был простым капитаном радиосвязи британского экспедиционного корпуса в Архангельске.

Вкратце дело выглядело так.

В декабре 1918 года капитан вооруженных сил Его Королевского Величества Ч. Т. Вильсон отправился с инспекцией всех радиопостов британской армии, дислоцированной на доброй половине нынешней Архангельской области. Цель инспекции - перевод всех радиостанций “на один ключ”, чтобы во время готовившегося наступления на окопавшуюся в непроходимых северных лесах армию красных не происходило досадных недоразумений. Инспекция требовала скорейшего ее проведения, и потому Вильсон отправился в путь на аэроплане, ведомом опытным летчиком. Однако на каком-то этапе путешественникам не повезло - самолет был сбит зенитным огнем, и так будущий телевизионный гений попал в плен к большевикам. Расстреливать проклятого интервента красные, правда, не стали, а привезли его в Вологду, приставили чекиста и первым же поездом отправили в Москву (нелишне будет отметить, что Вильсон ехал в международном вагоне первого класса - с прислугой и ванной).

В Москве “пленного” Чарли Вильсона поселили в большом доме, где, помимо него были собраны все иностранные офицеры, попавшие к большевикам в плен на разных фронтах гражданской войны - англичане, американцы, французы, греки, сербы, бельгийцы, австралийцы, японцы и прочие. Пленные содержались без охраны, но бежать не могли, так как были связаны офицерским честным словом, данным большевикам. Кормили всех как на убой, обслуживание было по первому разряду, но в обязанность им вменялось ежедневно посещать московские театры, где со своими концертами тогда выступали такие знаменитости, как Собинов, Шаляпин, Нежданова...

Несколько недель продолжалось это странное “заточение”, Вильсон успел даже влюбиться в одну американскую корреспондентку и предложить ей свои руку и сердце, и вот наступил момент, когда его без всяких объяснений снова посадили на поезд и отправили обратно в Вологду (в том же вагоне первого класса, причем уже вместе с невестой), а затем вывели обоих на линию фронта и сообщили, что они совершенно свободны и вольны возвращаться к своим в Архангельск.

...Налицо “грязный” пропагандистский трюк большевиков, и сам Вильсон впоследствии все уши прожужжал всем заинтересованным, что вернулся к своим он самым настоящим большевистским агитатором, в качестве личной инициативы он даже устроил в одной из пивных Архангельска что-то вроде импровизированной пресс-конференции, где на разные лады расхваливал Советскую власть, за что немедленно был посажен на пароход и отправлен на родину в Англию.

- Мне здорово повезло, - любил заканчивать Вильсон свой рассказ в кругу друзей, знакомых и журналистов. - Я посмотрел Россию своими глазами и теперь не поверю никакой пропаганде против Советов.

Дело касается контрразведывательной сети, раскинутой в 1918-19 гг. интервентами на всей территории оккупированной ими Северной области, куда входили Архангельск и Мурманск. Как известно, главные силы интервентов включали в себя еще так называемый Славяно-Британский легион, который состоял не только из русских добровольцев, но и сербских, польских, чехословацких. И все эти братья-славяне, в свою очередь, поставляли своих лучших спецов и в органы белогвардейской контрразведки, которая в Северной области была самой сильной контрразведкой всего белого движения в России. Так, одним из помощников начальника архангельской контрразведки капитана Рихарда Келле (латыша по национальности) в 1919 году, перед самым уходом из города англичан, был некий поручик Йозеф Штепанек, благодаря которому был предотвращен переход к красным чехословацкого полка, развернутого на позициях в районе города Шенкурск - важного стратегического пункта в обороне белогвардейцев. Официальная история гласит, что агентам Штепанека тогда удалось добыть важные сведения о намечающемся восстании в полку, и потому своевременно проведенные аресты и расстрелы помешали красным прорвать линию фронта в этом районе. Откуда взялся этот Штепанек, куда потом делся, история умалчивает, но, оказывается, интересующие нас сведения можно добыть и по совсем другим каналам - в данном случае даже вовсе не из мемуаров, а из самой банальной прозы, которой, как водится, доверия еще меньше, чем сказкам братьев Гримм.

Источник называется так: “Возврата нет”, и автор ее, некий В. И. Конопин, являлся одним из тысяч или даже десятков тысяч советских писателей - певцов романтики Гражданской войны во главе с Серафимовичем, Фадеевым, Панкратовым. Не останавливаясь на всех достоинствах романа, следует сразу же перейти к искомому предмету - это эпизод, где начальник мурманской контрразведки поручик Понятовский в беседе с командиром ингушского кавалерийского эскадрона ротмистром Селлером упоминает имя некоего полковника Штопанского.

“- Я пришел на Мурман, где всё качалось. - втолковывал Понятовский Селлеру за бутылкой водки. - Я выправил положение громадного края и повернул его в сторону союзнической ориентации. И сейчас я могу сделать всё, что пожелаю, меня боятся даже генералы! А тут какой-то выскочка Штопанский указывает мне, кого я должен расстреливать, а кому в ножки кланяться!

- Я бы лично так и поступил - с меня взятки гладки. Но вам, Аркадий Викторович, не советую. С англичанами шутки плохи.

Кроме вышеприведенного куска диалога двух мурманских белогвардейцев имя таинственного Штопанского не упоминается в книге больше нигде, и потому достоверно нельзя понять, кто это такой, откуда взялся и куда исчез, и вообще - каким это таким образом он умудрился вмешаться в планы всемогущего Понятовского. Кстати, очень многие герои романа Конопина - вымышленные, а настоящего начальника мурманской контрразведки звали С.И.Барнс, и он не был таким запойным пьяницей, каким выведен в книге “Возврата нет” Понятовский. Даже если допустить, что Штопанский - вымысел, а не прототип реально существовавшего Йозефа Штепанека, то тогда удивляет поразительное сходство некоторых деталей во всех рассмотренных нами версиях относительно полковника Редля и его предположительных “двойников”: Винтера, Редлинского, “Прукопника” и Шлягина.

В идеале можно допустить, что во всех источниках идет речь об одном и том же человеке. Все они имеют отношение к контрразведке, и по крайней мере трое из них - чехи. Двое из них поручики, а двое - полковники, но зато все в 1918-19 годах бывали в Киеве. И возвращаясь к капитану Вильсону, которого, судя по его собственным воспоминаниям, взяли в плен большевики и привезли в Москву, чтобы показать западному интервенту все прелести коммунистического режима, можно предположить, что он предпринял эту “командировку” совсем по другому поводу. Учитывая, какой свободой передвижения по Советской России пользовался английский супершпион Сидней Рейли, следует взять на вооружение версию о том, что Вильсон, официально числившийся офицером связи, весьма успешно осуществил связь Архангельска с Москвой, которая в те времена, по воспоминаниям Орлова, являлась самым настоящим “пересыльным пунктом” на пути, которым перебрасывались с Юга на Север и обратно всякие “белогвардейские офицеры”, а попросту - личности, выполнявшие всякую работу для большевиков в самых разных регионах, ибо трудно поверить в то, что большевики хотя бы не догадывались о том, что творится у них под самым носом и не имели никакой возможности пресечь эти “безобразия”. В официальной отечественной историографии очень мало внимания уделяется той роли, которую играли бывшие австро-венгерские контрразведчики славянского происхождения в российской гражданской войне, и потому тут опять следует кое-что прояснить. И начать надо именно с личности, которая никогда серьезно не рассматривалась ни нашими историками, ни западными, в качестве фигуры, имеющей хоть какое-то заметное значение не только в истории, но и в истории тайных служб в частности.

ЗАГАДКИ И ТАЙНЫ ХХ ВЕКА