1. НЕОБЫЧНЫЙ ОГОНЬ

Он всю жизнь тушил пожары. Для Джона Кемпфа это было профессией. Он работал пожарным в Нью-Йорке. За свои 63 года он сотни раз выходил на единоборство с огнем, когда в его родном городе горели кинотеатры, универсальные магазины, портовые склады. После 45 лет честной службы, проведенной в ночных дежурствах, срочных выездах в дым и пламя, профсоюз пожарных Нью-Йорка наградил Кемпфа билетом на «Морро Касл» — самый безопасный и комфортабельный корабль в мире, как значилось в рекламном проспекте. Для старика это был своего рода бенефис перед уходом на заслуженную пенсию.
В 2 час. 30 мин. ночи Джон Кемпф проснулся от запаха гари. Профессиональное чутье подсказало ему, что где-то что-то горит. Мгновенно одевшись, Кемпф выскочил в коридор. Едкий черный дым резал глаза. Горела судовая библиотека. Металлический шкаф, где хранились письменные принадлежности и бумага, был охвачен каким-то странным голубым пламенем. Кемпф сорвал висевший на переборке углекислотный огнетушитель, отвернул клапан и направил струю пены в приоткрытую дверь шкафа.
Пламя ухнуло, изменило цвет, выхлестнулось из шкафа, опалив пожарному брови. Кемпф бросил огнетушитель и, прикрывая платком рот, бросился на поиски ближайшего гидранта. Рядом с библиотекой сквозь черную завесу дыма пробивались оранжевые языки пламени: они лизали дверь соседнего помещения. Пожарный раскатал шланг и открутил вентиль гидранта. Но на резиновую дорожку коридора вместо мощной струи упало несколько ржавых капель... Напора в магистрали не было. Выругавшись, старик бросился барабанить по дверям кают. Он будил сонных обитателей второго класса. Пробежав добрую сотню метров по коридору, Кемпф бросился на нижнюю палубу, чтобы оттуда спуститься в машину и сказать механикам, что необходимо подключить пожарные помпы и дать давление в магистраль. С недоумением ветеран огневых баталий увидел, что коридор нижней палубы также объят пламенем. Это противоречило здравому смыслу, противоречило профессиональному опыту пожарных дел мастера Кемпфа. Огонь всегда распространяется снизу вверх, а здесь, на корабле, он почти мгновенно устремился вниз...
Время шло. Царившая на «Морро Касл» ночная тишина уже нарушилась душераздирающими криками. Люди, задыхаясь от дыма, падали и безумели от ужаса. Тем временем обитатели кают, куда дым еще не дошел, продолжали спать. А когда по всем палубам лайнера раздались сигналы пожарной тревоги, было уже поздно — коридоры охватило пламя. Выход из кают был отрезан огненным занавесом. Те, кто успел вовремя выбежать в коридор, путались в его многочисленных проходах и ответвлениях. В конце концов беглецы оказались затиснутыми в салоны, окна и иллюминаторы которых выходили на носовую часть лайнера. Единственный шанс спастись — разбить окна и выпрыгнуть на палубу перед надстройкой корабля. Таким образом почти все иллюминаторы были выбиты. «Морро Касл» продолжал мчаться двадцатиузловым ходом. Коридоры обоих бортов лайнера походили на аэродинамическую трубу. Через 20 мин. после начала пожара пламя гудело по всему кораблю, как в паяльной лампе.
Джон Кемпф, так и не пробившись сквозь огонь к машинному отделению, отрешенно взирал на происходящее. Он знал, что судно обречено...

2. КАТАСТРОФА

К сожалению, этого не знали ни на мостике, ни в машинном отделении. По непонятным причинам хваленая система определения очагов пожара и автоматическая система тушения огня не сработали. Хотя капитан Уормс был тотчас же оповещен о пожаре, он не представлял, что может произойти нечто серьезное. Он думал о предстоящих трудностях швартовки в тесной нью-йоркской гавани и вполне был уверен, что пожар будет ликвидирован.
В судебном отчете по делу о пожаре на «Морро Касл», которое слушалось в Нью-Йорке, отмечалось, что поведение капитана Уормса и его помощников напоминало действия трагедийных актеров, воплощая панику и замешательство. Может быть, на Уормса повлияла смерть капитана Роберта Уильмотта? За пять часов до пожара капитан «Морро Касл» был найден полураздетым в ванне. Его форменная тужурка валялась на ковре спальной. Судороги свели посиневшее лицо, голова беспомощно свисала на грудь.
«Капитан мертв. Явные признаки отравления каким-то сильным ядом». — констатировал врач.
«Он недавно ужинал, — заявил стюард, который обслуживал капитана, — примерно час назад я принес сюда поднос с ужином, но еще не успел его убрать. Из наших сюда никто, кроме меня, не смеет заходить, но подноса-то нет...»
Да, это была странная, неожиданная смерть, и старшему помощнику пришлось, согласно уставу, взять управление судном на себя.
Было странным и то, что вызванный по телефону из своей каюты старший механик Эббот на мостик не явился. Не видели его и в машинном отделении. Оказалось, что он организовал спуск спасательной шлюпки по правому борту. В ней его (хотя и со сломанной рукой) и увидели журналисты, когда через несколько часов шлюпка достигла берега.
По непонятным причинам Уормс никого из своих помощников не выделил для тушения пожара. Его пытались погасить сами пассажиры. В панике они раскатывали шланги, открывали гидранты и лили в дым воду. Но огонь наступал, приходилось искать спасения. Таким образом, оказались открытыми почти все гидранты, и, хотя механики уже включили насосы, давления в магистрали не было. Тушить пожар было нечем. А тем временем с ходового мостика вниз, сквозь семь палуб, Уормс с помощью машинного телеграфа передавал механикам команды. Согласно заведенному порядку их заносили в машинный журнал так же, как это делают и теперь. Вот что вытворял капитан Уормс, судя по журналу машинного отделения «Морро Касл»:
«3 час. 10 мин. — полный вперед правой машиной.
3 -- 10,5 -- — малый вперед правой.
3 -- 13 -- — полный вперед левой.
3 -- 14 -- — полный вперед левой.
3 -- 18 -- — полный назад правой.
3 -- 19 -- — полный вперед правой.
3 -- 19,5 -- — средний вперед левой.
3 -- 21 -- — средний назад правой».
В течение десяти минут «Морро Касл» беспрестанно менял курс, описывал зигзаги, крутился на месте. Этого оказалось достаточным, чтобы ветер превратил пожар в гигантский бушующий костер.
Позже один из мотористов «Морро Касл» писал:
«Я, сменившись в полночь с вахты, прилег на диван в каюте младших механиков. Меня разбудили крики о помощи. Проснувшись, я почувствовал в каюте дым. Я открыл дверь и увидел, что все кругом горит. Три раза я пытался подняться наверх по трапу, и три раза меня стаскивали за ноги те, кто, как звери, дрался в узком проходе, ведущем на шлюпочную палубу. С левого борта пламя бушевало, по-моему, сильнее. Там почему-то оказалось много женщин. Я видел, как они погибали в огне. Пробраться к ним не было никакой возможности из-за страшного жара от огня...»