ЗАГАДКИ И ТАЙНЫ ХХ ВЕКА


ИСЧЕЗНУВШИЕ ЗНАМЕНИТОСТИ


ПОИСКИ ЛЕВАНЕВСКОГО ПРЕКРАТИТЬ




Тайны остаются

 

 

Михаил РЕБРОВ,

“Красная звезда”, 1997

 

 

 

Первый телефонный звонок - отклик на публикацию “Тайна гибели самолета Н-209” (см. “Красную звезду” за 19 апреля с.г.) - раздался в редакции через день после выхода газеты. Представление было коротким: “Я ветеран полярной авиации, налетал почти девять тысяч часов, история с экипажем Леваневского мне знакома. Она и впрямь таинственна. Но вряд ли вам удастся докопаться до истины. Многих, кто занимался поиском Н-209, уже нет в живых, иные путаются в своих же версиях”. “Назовите, пожалуйста, себя”, - попросил звонящего. Он отрекомендовался: “Казаков Алексей Прохорович”. Затем назвал свой домашний телефон и попросил сообщить, если в редакции появится что-то новое.

Вторым был мой давний знакомый тележурналист Юрий Сальников, многие годы собиравший материалы о летавших в Арктике, и в частности о Сигизмунде Леваневском. В 1984 году в Политиздате вышла книжка Юрия “Жизнь, отданная Арктике”. Он посоветовал мне разыскать генерала Шелимова, который в конце 30-х годов был начальником связи ВВС. По словам Сальникова, Шелимов договорился перед полетом с бортрадистом Н-209 Галковским о том, что тот через каждые полчаса полета будет нажимать ключ, чтобы по этим сигналам в эфире можно было пеленговать самолет и контролировать его продвижение по маршруту.

В Главном управлении кадров и в архиве главного штаба ВВС сообщили, что генерал-лейтенант Николай Павлович Шелимов умер в декабре 86-го. Обрывалась еще одна нить, которая могла привести к разгадке. Данные пеленга и время приема сообщений с борта позволяли уточнить координаты района катастрофы.

Но вскоре в редакцию позвонил еще один читатель - Алексей Иванович Виноградов. “Не знаю, смогу ли я вам помочь, но кое-что у меня есть”. Это “кое-что” настораживало и интриговало, и я попросил Алексея Ивановича о встрече.

Высокий худощавый мужчина с чисто выбритым лицом и улыбающимися глазами протянул мне удостоверение радиолюбителя с позывным URS-419. Документ, подписанный знаменитым Эрнестом Кренкелем, он получил после окончания курсов Общества друзей радио. В тот памятный год находился в бухте Нагаево, работал радистом в Главдальстрое - организации, которая подчинялась НКВД.

- Вы пишете, - начал Алексей Иванович, -что вся загадка в радиограмме с Н-209 “Как меня слышите? RL. Ждите”. Но ведь спустя 20 часов была принята еще одна: “Не имеем ориентировки. Затруднения с радиопередатчиком”. Должен вам сказать, что на самолете была приемно-передающая радиостанция типа “Омега”, позволяющая работать на волнах от 25 до 1.200 метров. Кроме этой рации, был передатчик, работающий на волнах 17-20 метров. Галковский мог работать в радиотелеграфном и радиотелефонном режиме. Была у них и аварийная антенна. При вынужденной посадке можно было запустить аварийный электроагрегат для питания рации...

Рассказав об этом, Алексей Иванович не добавил чего-либо нового к уже известному. Тогда, в августе 37-го, он получил задание прослушивать эфир и следить за “RL”. Услышанное им “Иду на двух (моторах. - М. Р.), пришлось снизиться, впереди вижу ледяные горы” было принято и радистами других постов. В журналах есть и такая запись: “...предполагаем совершить посадку”. Это - в расшифровке. Сам же текст был цифровой: “48340092”. “92” - позывной Леваневского, “48” - условное предупреждение о возможной вынужденной посадке. Но что означает “3400”? Одна из версий: “34” - условное обозначение района (квадрата) посадки, “00” -время. Но какое?

Загадка в ином. Одному из радиопостов удалось поймать конец радиограммы, где трижды повторялась цифра “83” и знак “АС” (служебное выражение: временно прерываю передачу). Это было в полдень 14-го. Вскоре в бухту Нагаево пришло распоряжение: двухмоторный гидросамолет “СССР Н-8” летчика Задкова немедленно направить в Уэлен и оттуда к месту ледокола “Красина”. В свою очередь ледокол получил приказ отправиться к мысу Шмидта. Наиболее вероятной была признана версия: самолет потерял высоту, зацепился за торос и рухнул. На воду или на лед? Ответа не было, ибо координаты Н-209 на момент прекращения радиосвязи никто назвать не мог.

Итак, Н-209 стартовал 12 августа в 18 с минутами, а через 20 часов с четвертью был потерян. Но вот что еще рассказал Алексей Иванович Виноградов:

- 22 августа радиостанция Дальстроя приняла неясный сигнал с позывным “RL”. То есть спустя десять дней, 24 сентября, еще через месяц, нарком связи Берман сообщил в управление связи Дальстроя, что в Москве тоже слышали позывной “RL”. Мы искали сигнал на волне 42 метра и в течение вечера и ночи еще семь раз ловили позывной, похожий на РЛ. Причем эти RL вызывала неизвестная нам рация с позывным DH и WEBB. У любителей-коротковолновиков обычно были цифровые обозначения. Что это могло означать?..

А закончил Алексей Иванович совсем интригующей новостью:

- 24 сентября в 6.32 были перехвачены отрывки радиограммы на английском языке: “Негде сделать посадку... Спокойной ночи, приятных снов”. Что это? До сих пор ломаю голову, но ответа не нахожу...

Вот и все. Возможно, откликнется кто-либо еще, кому известны хоть какие-то факты, связанные с загадочным исчезновением экипажа С. Леваневского и самолета Н-209. А пока - тайны остаются.

 

 




в ПОИСКИ ЛЕВАНЕВСКОГО ПРЕКРАТИТЬ

в ИСЧЕЗНУВШИЕ ЗНАМЕНИТОСТИ

в ЭНЦИКЛОПЕДИЮ

в КАРТУ САЙТА


ЗАГАДКИ И ТАЙНЫ ХХ ВЕКА





Мальта





Хостинг от uCoz