...Летом 1914 года офицер кайзеровской разведки Генрих Прохнов, зарекомендовавший себя к тому времени несколькими успешными делами, проведенными в тылу сербской армии во время II-й Балканской войны, получил приказ возглавить диверсионную группу, созданную еще в начале десятилетия на заводе "Руссуд" в Николаеве. Цель намечавшейся операции - не допустить вступления в строй четырех новейших линкоров русского флота: "Императрица Мария", "Императрица Екатерина", Император Александр III" и "Император Николай I". На пороге стояла большая война, и немцы не без основания полагали, что Турция выступит на их стороне, но вот флот турецкий был слабоват по сравнению с русским. Турецкие военные корабли по своим боевым качествам уступали даже тем устаревшим черноморским броненосцам, которые уже имелись. Для создания превосходства турецких сил кайзер направил в Босфор быстроходный линейный крейсер "Гебен" и лёгкий крейсер "Бреслау". Однако с появлением у русских хотя бы одной "Императрицы" или "Императора" пребывание этих кораблей в Черном море становилось бессмысленным. Ввод в строй первых двух русских дредноутов намечался на начало 1915 года - а до этого момента нужно было во что бы то ни стало если не уничтожить их, то хотя бы задержать их вступление в боевые действия в первые, самые решающие месяцы войны.

…Диверсионная организация, созданная уже упоминавшимся Виктором Верманом, русским подданным, но немцем по происхождению и воспитанию, по мнению верховного германского командования, не в состоянии была предпринять в отношении русских линкоров что-либо серьёзное самостоятельно, хотя она и вела довольно эффективную разведывательную работу. Помимо самого Вермана в группу входили инженеры "Руссуда" Сгибнев и Феоктистов, а также член городской управы (впоследствии - голова) Матвеев (*4). У этого самого Матвеева имелся засекреченный радиопередатчик немецкого производства, с помощью которого он передавал куда надо всю собранную информацию. До войны прикрывал это шпионское гнездо австро-германский консул в Николаеве Франц Фришен, но как только началась мобилизация, Фришену пришлось покинуть Россию; выехать из Николаева в восточную часть страны властями было предписано также и Верману. Впрочем, очень скоро эти два иностранца опять очутились в городе, но только уже им пришлось действовать из очень глубокого подполья, и потому эффективность их работы оставляла желать лучшего. Так как в городе их личности были прекрасно известны, ни о какой активной деятельности не могло быть и речи. Для руководства требовался человек, которого никто не знал в лицо...

А тем временем "Гебен" на Черном море хозяйничал вовсю. Он парализовал все судоходство на этом театре военных действий, внезапно появляясь то там, то тут, безнаказанно обстреливал русские порты, и порядком измотал черноморские броненосцы, которые, не обладая достаточной скоростью, никак не могли расправиться с ним. Но выход в море корабля, который запросто смог бы прищемить хвост обнаглевшему пирату, неумолимо приближался. "Императрицу Марию" решено было взорвать, когда она будет грузиться боезапасом, для чего на корабль нужно было пронести механические взрыватели. Однако ввод в строй этого линкора все отодвигался, хранить же взрыватели на корабле было опасно. Русская контрразведка, почуяв неладное, активизировала свои действия, и работать приходилось очень осторожно. Завод прямо-таки кишел агентами царской охранки, и всех их выявить не удавалось даже таким осведомленным спецам, как Сгибнев и Феоктистов. А как-то раз с Прохновым произошел неприятный инцидент, который и поставил крест на его личном участии в этой операции.

Прохнов был поражен. Он не поверил Верману, но после того, как тот показал ему деньги, шпион понял, что дело приняло непредвиденный оборот. К такому он не был готов, он растерялся, не настолько, правда, чтобы потерять голову, но достаточно для того, чтобы усомниться в благонадежности своего окружения. Сначала он разобрался с Верманом и выяснил, что англичане озабочены появлением в море черноморских дредноутов не меньше, чем сами немцы. Только британцы смотрели в самую глубокую даль, и прекрасно видели, что после войны самым главным врагом для их империи будет не Германия и не Австро-Венгрия, и даже не Турция, и когда-нибудь именно эти самые русские линкоры станут им как кость поперек горла. Собственно говоря, русские флоты мешали англичанам всегда, особенно черноморский, так как он стоял как раз на важном торговом пути из Европы в Индию и Китай, а также в Восточную Африку, Австралию и так далее. Лорды британского Адмиралтейства очень надеялись, что всю грязную работу по устранению такого опасного конкурента за них выполнят германские диверсанты, обосновавшиеся на Николаевском заводе. Они отлично понимали, что если линкоры уйдут в Севастополь, главную базу Черноморского флота, то немцам дотянуться до них будет гораздо труднее, нежели на заводе, а то и вовсе невозможно. Получив каким-то образом данные о немецких планах, они со своей стороны делали все возможное, чтобы дезинформировать русскую контрразведку и не дать организации Вермана засыпаться до того, как она уничтожит русские корабли. Однако со взрывами вышла заминка, а полумеры англичан, понятно, не устраивали. Ввод в строй главного корабля неотвратимо приближался, а немцы, по мнению англичан, явно не торопились. Тогда коварные британцы решили играть в открытую. Связавшись с Верманом, они предложили ему за ускорение операции солидное вознаграждение. Верман хоть и был патриот своей Германии, но дураком он не был никогда. Деньги он взял, умолчал только о том, кто именно является истинным руководителем диверсионной организации. Англичане в свою очередь тоже ушами не хлопали, и настойчиво искали связи с самим Прохновым, за что теплым июньским вечером и поплатились жизнью своего агента Казимира Смитсона. Впрочем, эта потеря их не сильно огорчила, они готовы были выплатить деньги и самому Прохнову, так как начали подозревать, что тот попросту водит свое командование за нос - ведь у него была такая прекрасная возможность взорвать "Марию" еще у достроечной стенки!

Немцам нужно было немедленно что-то предпринимать, но в дальнейших событиях Прохнов участия уже не принимал. На страницах своего дневника он выдвигал кое-какие предположения относительно авторства взрыва на "Императрице Марии" на севастопольском рейде 7 октября 1916 года, но они были настолько предвзяты и неопределенны, что заинтересовать серьёзного исследователя могли с большим трудом, тем более что многие подробности явно были взяты из материалов "дела Вермана" образца 1932 года. Оставался, правда, невыясненным вопрос, как могло это дело тогда попасть в руки Прохнова, но учитывая специализацию этого кадрового шпиона, отказавшегося работать после войны на демократическую Англию и примкнувшего затем к сторонникам узурпаторского сталинского режима, этот вопрос можно было проигнорировать вполне законным образом. По версии Прохнова, взрыв на "Императрице Марии" был совершен исключительно по английскому заказу, по английскому плану, и с помощью английских денег, однако сам Верман об этом упорно молчит. Немаловажен и тот факт, что за свою шпионскую деятельность Верман был дважды награжден Железными Крестами: II-й степени в 1918-м и I-й степени в 1926 году. Собственно, установленный большевиками факт его повторного награждения и послужил причиной его провала в 32-м (*5). Конечно, награды эти впечатляют, немцы никогда не разбрасывались такими вещами по пустякам, поощряя никчемных агентов за невыполненные дела, но это, сами понимаете, еще не основание утверждать, что гибель русского линкора - именно Вермана рук дело. Тем более что никаких доказательств подобному утверждению предъявлено не было.